Портал государственных закупок / Размещение в ЕИС / Этими словами заканчивается трагедия эсхила прометей прикованный. Прометей прикованный. Главные герои и их характеристика

Этими словами заканчивается трагедия эсхила прометей прикованный. Прометей прикованный. Главные герои и их характеристика

19.01.2023

Итак, сам автор лирической драмы «Прометей освобожденный» признает, что новые произведения строятся на основе древней литературы. Шелли обращается в своем произведении к древнейшей народной легенде о Прометее, получившей свое классическое воплощение в трагедии Эсхила «Прометей прикованный».
Образ Прометея – это образ бунтаря-спасителя. Прометей – это действительно очень удобный герой, для того, чтобы передать некие революционные мотивы, поэтому его и выбирает Шелли.
Герой Прометей, его черты, его характер – все это нравится Шелли. Сам миф о Прометее – это некая маска, за которой Шелли прячет свои идеи. В то же время эти идеи достаточно легко читаемы как раз из-за того, что это миф о Прометее – герое, который олицетворяет борьбу и благородство.

Основная часть
Итак, сам Шелли подчеркивает, что греки были достаточно вольными в трактовке событий, и это оценивается им положительно. «Прометей» Эсхила предполагал примирение Зевса с его жертвой, как благодарность за открытие тайны – опасности, угрожавшей его власти от вступления в брак с Фетидой. Фетиду отдали в жены Пелею, а Прометей был освобожден Гераклом с соизволения Зевса. Чем же Шелли не нравится именно такой сюжет?
П.Б. Шелли с самого начала отвергает возможность примирения Прометея с Зевсом, на которую рассчитывал Эсхил Шелли не может согласиться с такой развязкой мифа, которую предлагает Эсхил: «примирение Поборника человечества сего Утеснителем». Образ Прометея – это тип нравственного высшего и умственного совершенства, повинующийся самым чистым и бескорыстным побуждениям, которые ведут к самым прекрасным и благородным целям. Для Шелли нелогично, что Прометей может отказаться от гордого своего языка и робко склониться перед торжествующим и коварным соперником. Ведь так бы исчез моральный интерес вымысла, столь мощным образом поддерживаемый страданием и непреклонностью Прометея.
В тоже время Шелли отрицает дидактизм своего произведения, т.к. его «задачей до сих пор было – дать возможность наиболее избранному классу читателей с поэтическим вкусом обогатить утонченно воображение идеальными красотами нравственного превосходства».
Конфликт между Титаном и Зевсом носит у П.Б. Шелли непримиримый характер. Прометея Шелли мы видим уже прикованным к скале. Он напоминает Зевсу, что помог ему завоевать трон. А тот ему ответил тем, что насылает на него мучения и на людей. Покориться же Зевсу титан не намерен, хотя его тело терзает по воле Зевса кровожадный орел, а ум и душу – фурии. Он верит и надеется, видит свое предназначение «быть опорой, спасителем страдальца-человека». Он намерен идти до конца.
Изначально Прометей и в сюжетной концепции мифа, и у Шелли – непреклонен перед лицом судьбы. Однако в мифе титан соглашается выдать Зевсу тайну, чтобы освободиться. Т.е. фактически идет на сделку со Злом ради собственной выгоды. Прометей Шелли на такое не пойдет. Прометей отказывается покориться тирану. Он верит, что «любовь, свобода, правда» восторжествуют, он вспоминает свое страшное проклятие тирану и не сомневается, что деспот падет и возмездие - бесконечная мука вечного одиночества - постигнет его.
Зевс в изображении П. Б. Шелли предстает воплощением социального зла, угнетения, - старается внушить себе, что все по-прежнему спокойно в его царстве, но дух всенародного возмущения подрывает его могущество, нарушает его покой.
Моей безмерной силе все подвластно,
Лишь дух людской, огнем неугасимым.
Зевс противник Прометея, тот самый тиран, который буквально мешает жить людям. Прометей идет до конца – и он смог выстрадать низвержение Зевса, пришел его час расплаты за содеянное.
Зевс, бог неба, - царство воли и власти.
Вооруженный грозным оружием - молнией, - он был властелином Неба, богом Дождя, повелителем Туч. Он был могущественнее всех остальных богов, вместе взятых. Зевс управлял всем. Он был главным богом и обладал личными качествами, свойственными властным отцам, царям.
И все же не был он ни всемогущим, ни всеведущим.
Божественный Зевс во всей своей славе является нам как свет и несет свет и осознание людям. В темном же своем проявлении он выступает как враг жизненной силы, - закостеневший в правилах и законах, сопротивляющийся любым переменам, боящийся любого изменения статус-кво.
Муки, претерпеваемые Прометеем, не сломили его волю, помогли преодолеть чувство ненависти к мучителю. Он верит, что «любовь, свобода, правда» восторжествуют, он вспоминает свое страшное проклятие тирану и не сомневается, что деспот падет и возмездие - бесконечная мука вечного одиночества - постигнет его. Прометея не пугают ни физические мучения, ни фурии, терзающие его ум и душу. Он твердо верит в свое предназначение: «быть опорой, спасителем страдальца-человека».
Отвергая всевластие Зевса, Прометей у Шелли ополчается и против человечества. Охваченный жаждой возмездия за его слабости и грехи, герой должен сам пережить духовный катарсис, исцелившись от ненависти. Лишь тогда исполнится его мечта о сообществе людей, которые более не знают эгоцентричности, покорности угнетению и жажды компромисса.
Человеческому роду уготована вечная весна, однако для этого необходимо, чтобы своим верховным божеством люди признали любовь, покончив с духовным рабством, вызывающим горечь и презрение у титана, похитившего огонь.
Бунт Прометея, наделенного истинной мощью духа, которая позволила ему выдержать все испытания, ниспосланные Зевсом (орел, терзающий прикованного к скале героя, фурии с железными крыльями, испепеляющая молния), носит, однако, трагический и обреченный характер. Им движет лишь мысль о противоборстве, оправдывающем и насилие, и зло, так как нет иного способа воздействовать на косную и трусливую человеческую природу. Низвергая тирана, Прометей отчасти уподобляется ему в своих усилиях радикально переменить порядок вещей.
Лишь после того как титан начинает осознавать собственную причастность к человеческой семье и готов взвалить на свои могучие плечи страдания всех, Прометей обретает черты истинного героя. Тем самым, освобождаясь от ненависти, Прометей (по мысли автора) освобождается от власти Зевса.
Драматическая коллизия Прометея и Зевса приобретает у романтика вселенские масштабы
Действительно народная легенда претерпевает в истолковании Шелли серьезные изменения. Он насыщает ее новым историческим содержанием. Как выдающееся произведение своего времени, «Освобожденный Прометей» Шелли явился выражением не только национального – английского или итальянского – но и общеевропейского опыта освободительной борьбы против феодальной реакции и капиталистического гнета. Отсюда – широкий охват явлений в « Освобожденном Прометее», где действие развертывается на необъятном фоне всего мироздания. Шелли словно со скалы, где прикован его герой, видит как на ладони многообразные страдания человека. «Взгляни с высот на Землю, смотри, там нет числа твоим рабам», - восклицает он устами Прометея.
Общечеловеческое значение этой драматической коллизии заключается в том, что причины мучений Прометея Шелли исторически объяснимы: они коренятся в положении угнетенных народов. Зрелище народных бедствий, порабощение и эксплуатация, разорение, голод, нищета широких трудящихся масс – вот что терзает Прометея.
Видишь мертвые поля.
Видишь, видишь вся земля
Кровью залита…
Шелли создавал «Освобожденного Прометея» в обстановке подъема национально-освободительного и рабочего движения в Европе, которое росло, несмотря на противоборствующие силы реакции. Это и определило пафос «Освобожденного Прометея». Пафос Шелли – пафос не страданий, как у Эсхила, а пафос борьбы и победы.
Образ Прометея у Шелли несет в себе ту идею, что только борьба с политической тиранией и гнетом всех видов может спасти народ от одичания и гибели. Мужественный характер Прометея заключает в себе реальные героические черты, присущие самым передовым людям эпохи - черты революционеров-республиканцев.
Подобно этим лучшим и единственным тогда представителям народа, в одиночку боровшимся с гнетом реакции, герой драмы Шелли один на один бесстрашно
…вступил в борьбу
И встал лицом к лицу с коварной силой
Властителя заоблачных высот,
Насмешливо глядящего на Землю,
Где стонами измученных рабов
Наполнены безбрежные пустыни.
Он смеется над пытками и истязаниями, которым его подвергает Юпитер. Силы свои Прометей черпает в борьбе народов. И драма развивается в обстановке напряженной борьбы, в которую втянуты все силы вселенной:
Вот обманутый народ
От отчаянья восстал,
Полднем ярким заблистал,
Правды хочет, правды ждет,
Воли дух его ведет.

Символическая сущность философско-образных обобщений П. Б. Шелли в том, что образ Прометея, человеколюбца и борца против тирании богов, воплощение разума, преодолевающего власть природы над людьми, стало символом борьбы за освобождение человечества.
Свергая Зевса с трона, Демогоргон произносит замечательные слова, выражающие самые заветные думы лучших умов того времени: «На небесах тебе преемника не будет». Эта фраза имеет иносказательный смысл. В условиях суровой цензуры того времени поэт не мог писать о том, что и на земле исчезнет насилие, но именно такой смысл он вложил в эту фразу и именно так его и понимали современники. Недаром в предисловии к драме Шелли писал: «...свои мысли автор мог бы выразить фразой: „Надо изменить весь мир"».
Для раскрытия замысла П. Б. Шелли в драме задействованы такие персонажи, как Демогоргон, Азия, Геракл, Земля, Дух Часа.
Образ Азии, как воплощение образа земной красоты, достаточно важен в «Прометее освобожденном». Прометея поддерживает не только вера в свою правоту и веру в людей, но и любовь к возлюбленной Азии. Она и поддерживает Прометея, единственным утешением для титана являются его воспоминания о ней, его возлюбленной, прекрасной океаниде. Также именно ей доверяется автором важная встреча с неким Демогоргоном. Именно Азия идет к Демогоргону, который достаточно интересно судит о мире и Зевсе.
Демогоргон – это также еще один образ-символ в драме Шелли. Интересно, что Demogorgon (Демогоргон) - греческое имя дьявола, не должное быть известным смертным. Демогоргон - «мощный мрак», не имеющий «ни ясных черт, ни образа, ни членов». Это нечто, выражающее, по-видимому, Зло. Когда он приходит к Зевсу, то называется себя «вечностьюТ.е. образ Демогоргона – это образ справедливого карающего Зла (что, конечно, не могло быть в мифологии), это не бог подземного мира Аид, это нечто высшее, что может покарать Зевса.
Час свержения Зевса пришел, за ним является Демогоргон – и Зевс падает вниз в мрак. Радость охватывает богов при вести о падении тирана. На колеснице Духа Часа в Кавказские горы спускаются Азия и Пантея. Геракл освобождает Прометея от цепей, Прометей несказанно счастлив видеть прекрасную возлюбленную Азию, строит планы новой радостной жизни для себя и спасенных им людей. Земля рассказывает ему и Азии о своих мучениях, когда повсюду на ней властвовал дух вражды.
Ко всеобщей радости Дух Часа сообщает, что после падения тирана-самодержца среди людей произошли большие перемены: «презрение, и ужас, и ненависть, и самоуниженье во взорах человеческих погасли», «исчезли ревность, зависть, вероломство»...
Финал «Освобожденного Прометея» написан в духе социально-утопических взглядов Шелли. Суть поэтической утопии, которой завершается драма - картина освобождения человечества.
Новое, что вносит Шелли в тему Прометея, тесно связано с одной из сильнейших сторон его социальной мысли: его верой в прогресс, в торжество возмездия тиранам за все муки человечества. Полнее, чем в каком-либо другом его произведении, отразилась здесь идейная близость поэта к утопическом социализму, с которым его связывает не только острая критика буржуазных отношений, но и взгляд на сам исторический процесс.
Мечты о будущем поэт воплощает в чудесные поэтические образы:
...отныне
Увидел я, что больше нет насилья,
Повсюду будет вольным человек,
Брат будет равен брату, все преграды
Исчезли меж людьми; племен, народов,
Сословий больше нет, в одно все слились,
И каждый полновластен над собой...
Свобода, равенство и братство соединили нации в единую семью. Небывалый расцвет наук и искусства позволил превратить пустыни в сады, подчинить воле человеческого разума и реки, и моря, избавить народы от болезней, труд стал приятной и почетной обязанностью прекрасных и мудрых людей будущего. Несомненно, оптимистические идеи Шелли были тесно связаны с романтическими устремлениями поэта.

В лирической драме «Освобожденный Прометей» вновь была разрешена важная для демократии 20-х годов XIX в. проблема восстания и свержения реакционных властей с помощью физической силы: Геракл, олицетворение мощи революционного народа, освобождает узника Юпитера - Прометея, разбивая его цепи.
Грозные события 1819 г. в Испании, Италии и далекой Англии, крайнее обострение классовой борьбы, выразившееся в ряде кровавых конфликтов (Питерлоо, Тайн и Уир),- все это заставляло художника взглянуть на природу общественных отношений более трезво, более реально изобразить борьбу сил прогресса с силами деспотии, стоящими на страже «феодальной дикости».
Заслуживает внимания концепция творчества Шелли, предложенная И. Г. Неупокоевой. Отталкиваясь от общеизвестной мысли о том, что «целостность и новаторство „Освобожденного Прометея", внутренний смысл которого был „глубоко революционен" (Луначарский), определялись историческим оптимизмом представления поэта о будущем обществе», исследователь полагает, что именно в «Освобожденном Прометее» наиболее полно и поэтично преломились идеи утопического социализма и радикально-демократические мысли о возможности социальной борьбы.
«Освобожденный Прометей» есть утопия счастливого будущего, путь к которому, по мысли поэта, долог и труден, исполнен мук и потрясений, требует героического терпения и мужественного противостояния злу и лежит через духовное возвышение человечества. Космической грандиозности сюжета драмы, благородству исповедуемых в ней идеалов соответствует возвышенный строй поэтической речи. Язык «Прометея» приподнят над обыденным уровнем благодаря напряженной эмоциональности и концентрированной, порой даже избыточной образности. Поэтическая речь Шелли порывиста и стремительна; она отражает динамизм и диалектичность его восприятия мира.

В отличие от «Персов», в остальных трагедиях Эсхила действуют мифологические герои, величественные и монументальные, запечатлены конфликты мощных страстей. Таково одно из прославленных творений драматурга, трагедия «Прометей Прикованный».

ЗАМЫСЕЛ ТЕТРАЛОГИИ. Есть основание полагать, что она – лишь часть обширного замысла Эсхила и входит в тетралогию, т. е. цикл из четырех драматургических произведений. В состав тетралогии входили помимо названной трагедии еще «Освобожденный Прометей» и «Прометей огненосец», а также четвертое произведение, название которого неизвестно. Сюжет «Прометея прикованного» зиждется на старинном мифе о титане Прометее, благодетеле человечества, оказавшем людям неоценимые услуги, и о его противоборстве со всесильным Зевсом.

ПОДВИГ ПРОМЕТЕЯ. Действие начинается среди пустынных скал, в Скифии, на берегу моря. Гефест, бог кузнечного дела, и две аллегорические фигуры – Власть и Сила, приводят закованного в цепи Прометея и, пронзив ему грудь железным клином, прибивают к скале. Уже в первой реплике Силы, олицетворяющей безропотное служение верховному божеству, объясняется зрителю, за что подвергают пыткам титана:

Похитил он для смертных. За вину свою
Пускай теперь с богами рассчитается,
Чтоб наконец признал главенство Зевсово
И чтоб зарекся дерзостно людей любить.

В то время как Гефест выражает сочувствие Прометею, «плачет» о его «беде», зевсовы слуги, грубые и бесцеремонные, с видимым удовольствием выполняют свою палаческую работу. Тело же титана становится «железом все опутано». Пока вершится казнь, Прометей хранит стоическое молчание. И лишь когда его истязатели уходят, дает волю чувствам:

Мученью конца я не вижу.
Напрасен ропот! Все, что предстоит снести,
Мне хорошо известно. Неожиданной
Не будет боли. С величайшей легкостью
Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,
Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
И ни молчать, ни говорить об участи
Своей нельзя мне. Я в ярме беды томлюсь
Из-за того, что людям оказал почет.

Эсхил называет Прометея словом, им изобретенным: филантроп. Буквально, это означает: тот, кто любит людей. А может быть точнее: друг людей. Любя человечество, титан непримирим к «тирании Зевса».

Прометей отъединен от близких, от людей. Он – наедине с природой, которая ему сочувствует. Услышав его стенания, к нему прилетают Океаниды, двенадцать нимф, дочерей Океана. Нимфы сострадают Прометею, но они слабы и пугливы, страшатся гнева Зевса. Обращаясь к ним, Прометей напоминает о том, чем облагодетельствовал человечество.

Во время борьбы Зевса со старшим поколением богов Прометей оказал неоценимую услугу «великому властелину богов». Но тот отплатил ему черной неблагодарностью, ибо:

Болезнь такая, видно, всем правителям
Присуща – никогда не доверять друзьям.

Зевс в трагедии – воплощение жестокости, о чем без обиняков сообщает Прометей:

Истребить людей
Хотел он даже, чтобы новый род растить.
Никто, кроме меня, противиться
Не стал. А я посмел. Я племя смертное
От гибели в Аиде самовольно спас.
За это и плачусь такими муками.

ПРОМЕТЕЙ – БЛАГОДЕТЕЛЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Прометей перечисляет благодеяния, которые он совершил по отношению к людям. Перед нами проходит как бы история человечества, его духовного и интеллектуального роста, развития его материальной культуры. Обращаясь к хору, Прометей рассказывает:

…лучше вы послушайте
О бедах человеков. Ум и сметливость
Я в них, дотоле глупых, пробудить посмел.
Теням снов
Подобны были люди, весь свой долгий век
Ни в чем не смысля. Солнечных не строили
Домов из камня, не умели плотничать,
А в подземельях муравьями юркали.
Они без света жили, в глубине пещер.
Примет не знали верных, что зима идет,
Или весна с цветами, иль обильное
Плодами лето – разуменья не было
У них ни в чем, покуда я восходы звезд
И скрытый путь закатов не поведал им.
Премудрость чисел, из наук главнейшую,
Я для людей измыслил и сложенье букв,
Суть всех искусств, основу всякой памяти.
Я первый, кто животных приучил к ярму,
И к хомуту, и к вьюку, чтоб избавили
Они людей от самой изнурительной
Работы. А коней, послушных поводу,
Красу и блеск богатства, я в повозки впряг,
Не кто иной, как я льняными крыльями
Суда снабдил и смело по морям погнал.
Вот сколько ухищрений для людей земных
Придумал я, злосчастный. Мне придумать бы,
Как от страданий этих самому спастись.

Прометей также оказался и искусным врачевателем, изготовителем лекарств от болезней, «смесей болеутоляющих», истолкователем знамений, открывателем богатств, сокрытых в подземных недрах: золота, железа, меди.

Тирания Зевса, который вздумал «уничтожить весь род людской и новый посадить», проявляется в эпизоде с Ио. Это одно из тех существ, которые посещают Прометея. Ио была жрицей Геры. Несчастную, ее соблазнил Зевс, «грозный любовник». Их застала Гера, но Зевс, чтобы избежать скандала, мановением руки превратил Ио в белую корову. Фактически он бросил Ио. Гера же наслала на корову слепня, который непрестанно жалит Ио, заставляя ее скитаться по свету, не находя покоя. Прометей предрекает Ио «будущее море неизбывных мук», та в стенании удаляется.

Но у власти Зевса есть предел. Выше Зевса – Мойры, олицетворяющие Судьбу, им подчинены даже боги. Прометей дает понять, что ему известно будущее Зевса. Он задумал вступить в новый брак, но жена «лишит его небесного престола». «Ему грозят мученья», тяжелее, чем его, Прометеевы. «Ему недолго над богами властвовать», – убежден титан. Прометей не раскрывает своей тайны до конца, не называет имени женщины, могущей погубить Зевса. А ведь всесильный Олимпиец не привык стеснять себя в желаниях и страстях.

ПРОМЕТЕЙ И ГЕРМЕС. И все же, услышав слово Прометея, Зевс встревожен. Он посылает Гермеса с предложением открыть ему тайну в обмен на освобождение прикованного титана. Разговор Прометея с Гермесом – один из кульминационных эпизодов трагедии. Слуга Зевса Гермес всячески пробует склонить Прометея к примирению. Он чередует угрозы с посулами. Но неизменно наталкивается на непреклонность Прометея:

…Так неужели я стану
Богов бояться новых, трепетать, робеть?
Как бы не так! Дорогой, по которой ты
Сюда явился, возвратись назад скорей:
Ни на один вопрос твой не отвечу я.

В столкновении двух характеров, перед лицом «холопства» Гермеса, Прометей обретает черты богоборца:

Всех, говоря по правде, ненавижу я
Богов, что за добро мне отплатили злом.

Напрасно увещевает Гермес Прометея склониться перед Отцом, отрешиться от «безумия», «разумно, трезво на свою беду взглянуть», выменять открытие тайны на свободу. Но ничто не колеблет несгибаемости Прометея, восклицающего с гордостью:

Убить меня все же не смогут.

Ничего не добившись, Гермес улетает. За этим следует месть Зевса. Раздается гром и подземный грохот. Заключительный монолог Прометея начинается словами:

Уже дела пошли, не слова.
Земля закачалась,
Гром грохочет, в глубинах ее глухим
Волны молний.

Последние слова титана: «Без вины страдаю – гляди!» Заключительная ремарка драматурга: «Удар молнии. Прометей проваливается сквозь землю» – ставит финальную точку в этой драматической ситуации.

Трагедия была пронизана тираноборческим пафосом. Прометей вырастал в подлинно героическую фигуру не только благодетеля людей, но борца с абсолютной властью Отца, способного на любое преступление.

ОСОБЕННОСТИ КОМПОЗИЦИИ. В отличие от «Персов», трагедия о Прометее представляет шаг вперед в развитии драматургической техники. Трагедия содержит главные элементы драматургического произведения: сюжет, конфликт, образы, отличающиеся монументальностью. Через все произведение проходит противостояние друга людей Прометея и тирана Зевса.

Знаменательно, что антагонист Прометея так и не появляется на сцене. Его имя постоянно звучит, его приказы спешат исполнить его подручные, его воля определяет развитие конфликта. Но зритель так никогда его и не видит воочию. В этом приеме сказался безошибочный художественный вкус Эсхила. Драматург словно бы апеллирует к воображению, фантазии зрителей, предлагая каждому представить облик верховного бога, этого воплощения тиранического своеволия. Вспомним, что и в «Илиаде» отсутствует описание красоты Елены, прекраснейшей из эллинских женщин. Однако показано, какое впечатление производит она на окружающих, на старцев Трои.

ОБРАЗ ПРОМЕТЕЯ В МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. Вслед за Эсхилом образ Прометея вдохновил ряд великих художников слова. Он – герой одного из ранних стихотворений Гете. «Прометей» Байрона, написанный в 1816 г. в Швейцарии, – страстный призыв к сопротивлению любым формам угнетения. Этот древний миф интересовал Байрона с детских лет. Под его пером титан представал как символ «судьбы и силы». Для другого великого поэта романтика, современника и друга Байрона, Шелли, автора драматической поэмы «Освобожденный Прометей» (1819), образ титана был, напротив, окрашен в жизнеутверждающие, оптимистические тона. Его освобождение от мук означало у Шелли начало «золотого века» человечества, раскрепощение и гармоничное развитие всех творческих сил людей в единении с природой. Вдохновлял образ Прометея и композиторов: Листа, Скрябина.

Только в русской поэзии XIX–XX вв. образ Прометея был воспет многими поэтами: среди них Баратынский, Кюхельбекер, Огарев, Бенедиктов, Я. Полонский, Фофанов, Брюсов, Вяч. Иванов и др.

100 Великих Книг Демин Валерий Никитич

46. ЭСХИЛ «ПРОМЕТЕЙ ПРИКОВАННЫЙ»

«ПРОМЕТЕЙ ПРИКОВАННЫЙ»

Эсхил по праву считается «отцом трагедии» Но из 80 написанных им пьес (каждая являлась событием в культурной жизни античной Греции) уцелело лишь семь. Среди них - самое обширное драматическое произведение древности - трилогия «Орестея», посвященная событиям, которые последовали после завершения Троянской войны и возвращения ее героев на родину, умерщвление вождя ахейцев Агамемнона (он пал от рук собственной жены Клитемнестры и ее любовника Эгиста), месть сына Ореста за смерть отца и убийство им родной матери, кара, ниспосланная за это Богами, и под конец - оправдание в кровопролитии по воле тех же Богов.

Но самым прославленным из всех, шедевром из шедевров, остается трагедия «Прометей прикованный» (Такое словосочетание в названии обусловлено тем, что было еще продолжение «Прометей освобожденный», но от него сохранилось только несколько разрозненных фрагментов, цитируемых другими древними авторами). В трагедии воспроизведен известный сюжет античной мифологии жестокое отмщение громовержца Зевса своему двоюродному брату Прометею за похищение огня с Олимпа и передачу его людям. Фактически похищение огня явилось лишь заключительным аккордом благодеяний Прометея - подлинного учителя и наставника человечества. Он научил людей всему - наукам, ремеслам, искусству, грамоте, мореплаванию, врачеванию, магии и гаданию, выплавке металлов, земледелию, приручению животных и т. д. Вот собственный рассказ титана-просветителя:

А про страданья смертных расскажу.

Ведь я их сделал, глупых, словно дети,

Разумными и мыслить научил «…»

Раньше люди Смотрели и не видели и, слыша,

Не слышали, в каких-то грезах сна

Влачили жизнь, не знали древодел я,

Не строили домов из кирпича,

Ютились в глубине пещер подземных,

Бессолнечных, подобно муравьям

Они тогда еще не различали

Пример зимы, весны - поры цветов -

И лета плодоносного, без мысли

Свершали все, - и я им показал

Восходы и закаты звезд небесных

Я научил их первой из наук,

Науке числ и грамоте, я дал им

И творческую память, матерь Муз

И первый я поработил ярму

Животных диких »»

Прометей - прозвище, дословно означающее Провидец (Прозорливец, Промыслитель) Он и в самом деле мог предвидеть будущее. За то - не в последнюю очередь - и пострадал: ибо точно знал, что ждет впереди не только людей, но и богов, и наотрез отказался сообщить Зевсу, кто низвергнет его с Олимпа, как когда-то он сам сверг своего отца Крона. Тем изощренней была и месть. Зевс распорядился не просто навечно приковать Прометея к скале, но еще и сделать его муки нестерпимыми: к месту пыточных страданий регулярно прилетал драконо-подобный коршун и выклевывал у титана печень.

Прометей - один из великих героев-мучеников в мировой истории. Истинное же величие трагедии, написанной Эсхилом, состоит в том, что здесь впервые в полный голос заявлена тема самопожертвования во имя человека и человечества, тема сознательного принесения себя в жертву во имя других. Носитель этой «жертвенной идеи» - Прометей. Жертвенность - его отличительная черта и опознавательный знак в сонме богов и героев.

Великая трагедия Эсхила населена и другими символами, даже в «чистом виде». Таковы, к примеру, Власть и Сила - слепые исполнители воли Зевса. Они первыми появляются перед зрителями, но монолог произносит только первая, вторая же молча помогает Гефесту опутывать титана цепями и прибивать (в буквальном смысле) железным клином-гвоздем к скале. Здесь же дается точная привязка к конкретным географическим реалиям. Почему-то современные комментаторы упорно связывают события трагедии с Кавказом. У Эсхила об этом нет ни слова. Зато черным по белому написано нечто иное. Место действия обозначено так - дикая гористая местность на берегу океана. А в двух начальных строках дается расшифровка:

Вот мы пришли в далекий край земли,

В безлюдную пустыню диких скифов.

«Край земли» на берегу океана, безлюдная пустыня диких скифов - какой уж тут Кавказ! Это напоминает северные российские территории на берегу Ледовитого океана, где-нибудь в районе Кольского полуострова или Новой Земли! Эсхил был первым после Гомера, кто попытался дать совокупное географическое описание мира. И именно в «Прометее прикованном». Происходит это в эписодии, где появляется очередная возлюбленная Зевса - Ио, преследуемая гигантским оводом, натравленным на нее ревнивой Герой. Плутарх считал Ио дочерью Прометея, но Эсхил придерживается иной версии. Так или иначе, примчалась обезумевшая Ио именно к Прометею, дабы выспросить о своей судьбе. Титан-провидец охотно поведал несчастной беглянке об ее великом будущем: она станет родоначальницей египетской цивилизации. Действительно, достигнув берегов Нила, Ио была впоследствии обожествлена там под именем Исиды, родила Эпафа (будущего Аписа), зачатого от Зевса, и тем самым положила начало всей династии, в четвертом поколении которой оказался и Эгипт (Египет), давший название стране, языку и народу.

Но сначала Ио предстояло преодолеть долгий путь с Севера на Юг. В трагедии Эсхила устами Прометея как раз и рисуется этот маршрут, содержащий основные знания древних греков об ойкумене:

Отсюда ты к восходу солнца путанный

Направишь шаг по целине непаханной

И к скифам кочевым придешь. Живут они

Под вольным солнцем на телегах, в коробах

Плетеных. За плечами - метко бьющий лук,

Не подходи к ним близко! Беглый путь держи

Крутым кремнистым взморьем, глухо стонущим.

Живут по руку левую от этих мест

Железа ковачи Халибы. Бойся их!

Они свирепы и к гостям неласковы…

(Перевод Адриана Пиотровского)

Здесь описываются народы, населявшие во времена Эсхила территорию России. Упомянут и Кавказ, но только где-то на полпути к Средиземноморью (лишнее подтверждение и без того очевидного факта, что действие самой трагедии никак не может развертываться на Кавказе).

Внешне трагедия не слишком богата событиями: приковали Прометея к скале и к нему поочередно наведываются, помимо Ио, то титан Океан с дочерьми Океанидами, то посланник Олимпийцев Гермес, который безуспешно пытается выведать, кого следует опасаться Зевсу. Но зато до предела накален стихотворный текст Эсхила. Колоссальное внутреннее напряжение пронизывает монологи главного героя:

О свод небес, о ветры быстрокрылые,

О рек потоки, о несметных волн морских

Веселый рокот, и земля, что все родит,

И солнца круг, всевидец, - я взываю к вам:

Глядите все, что Боги Богу сделали!

«…» Напрасен ропот!

Все, что предстоит снести,

Мне хорошо известно. Неожиданной

Не будет боли. С величайшей легкостью

Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,

Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.

(Перевод С. Апта)

Последняя строка содержит положение - ключевое для, правильного понимания всего античного мировоззрения, что, в свою очередь, обусловливало философскую и теологическую подоплеку эпоса, драмы, поэзии, прозы, исторических и иных сочинений. Боги - отнюдь не последняя, а по сему и не самая главная, инстанция и первосущность. Есть сила и пострашнее: это - неотвратимый Рок (Судьба, Необходимость), имеющий космическое происхождение. Прометей знает это как никто другой. Во имя неминуемой свободы, которую он тоже не может не предвидеть, непокорный титан не страшится бросить вызов самим небесам:

Знай хорошо, что я б не променял

Моих скорбей на рабское служенъе «…»

Я ненавижу всех Богов: они

Мне за добро мучением воздали.

(Перевод В. О. Нилендера и С. М. Соловьева)

Эти слова впоследствии вдохновляли ни одного глашатая свободы - во все времена, у всех народов!

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги 100 великих богов автора Баландин Рудольф Константинович

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ПР) автора БСЭ

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ЭС) автора БСЭ

Из книги Афоризмы автора Ермишин Олег

Эсхил (ок. 525 – 456 гг.) афинский драматург-трагик Удачливый глупец – большое бедствие.Мудр знающий не многое, но нужное.Скажу открыто: ненавижу всех богов.Не повышайте голоса, рассказ ведяНеторопливо. Строгого спокойствияПусть будут ваши лица и глаза полны.Двойною

Из книги 100 великих писателей автора Иванов Геннадий Викторович

Эсхил (525–456 до н. э.) «Когда говорят „Эсхил“, - сразу возникает у одних смутный, у других более или менее четкий образ „отца трагедии“, образ почтенно-хрестоматийный, даже величественный, представляются мрамор античного бюста, свиток рукописи, актерская маска, залитый

Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим Васильевич

Прометей Из древнегреческой мифологии. Прометей - один из титанов, который похитил у богов огонь и подарил его людям. Он научил их пользоваться небесным огнем и тем самым подорвал людскую веру в могущество богов. За это разгневанный Зевс велел богу огня и кузнечного

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении автора Новиков В И

Эсхил (Aischylos) Семеро против Фив (HeptaepiThebas) Трагедия (467 до н. э.)В мифической Греции были два самых сильных царства: Фивы в Средней Греции и Аргос в Южной Греции. В Фивах был когда-то царь по имени Лаий. Он получил пророчество: «Не роди сына - погубишь царство!»

Из книги Формула успеха. Настольная книга лидера для достижения вершины автора Кондрашов Анатолий Павлович

Прометей прикованный (Prometheusdesmotes) Трагедия (450-е до н. э.?)С титаном Прометеем, благодетелем человечества, мы уже встречались в поэме Гесиода «Феогония». Там он - умный хитрец, который устраивает дележ жертвенного бычьего мяса между людьми и богами так, чтобы лучшая часть

Из книги Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения автора Новиков Владимир Иванович

ЭСХИЛ Эсхил (ок. 525–456 до н. э.) – афинский поэт, первый известный трагик мировой литературы.* * * Если сила соединится со справедливостью, то что может быть сильнее этого союза? Мудр не тот, кто знает много, а тот, чьи знания полезны. Память – мать всякой

Из книги Мысли и изречения древних с указанием источника автора

Эсхил (Aischylos) 525-456 до н. э. Семеро против Фив (Hepta epi thebas) - Трагедия (467 до н. э.) В мифической Греции были два самых сильных царства: Фивы в Средней Греции и Аргос в Южной Греции. В Фивах был когда-то царь по имени Лаий. Он получил пророчество: «Не роди сына - погубишь царство!»

Из книги 10000 афоризмов великих мудрецов автора Автор неизвестен

Прометей прикованный (Prometheus desmotes) Трагедия (450-е до н. э.?) С титаном Прометеем, благодетелем человечества, мы уже встречались в поэме Гесиода «Феогония». Там он - умный хитрец, который устраивает дележ жертвенного бычьего мяса между людьми и богами так, чтобы лучшая часть

Из книги Герои мифов автора Ляхова Кристина Александровна

ЭСХИЛ Удачливый глупец – большое бедствие. Из неизвестной трагедии, фрагм. 234 (182, с.305) Мудр знающий не многое, но нужное. Из неизвестной трагедии, фрагм. 230 (182, с.305)

Из книги Энциклопедия классической греко-римской мифологии автора Обнорский В.

Эсхил Ок. 525–456 гг. до н. э. Древнегреческий драматург, «отец трагедии». Эсхила относят к числу крупнейших новаторов античного театра. Двойною плетью хлещут празднословного.Если сила соединяется со справедливостью, то что может быть сильнее этого союза? Легко счастливому

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора Душенко Константин Васильевич

Прометей Прометей - греческий мифологический герой, сын титана Иапета и двоюродный брат Зевса. Его матерью была океанида Климена или, по другой версии, богиня правосудия Фемида. Во время битвы Зевса с титанами Прометей вступил в союз с богами. Легенда гласит, что по воле

Из книги автора

ЭСХИЛ (ок. 525–456 до н. э.), древнегреческий драматург 131 Скажу открыто: ненавижу всех богов. «Прикованный Прометей», 975; пер. А. И. Пиотровского? Эсхил, с. 263 Цит. также в форме: «По правде, всех богов я ненавижу» – по русскому переводу работы К. Маркса «Различие между

», так как имеются отрывки из «Освобожденного Прометея» и «Прометея – носителя огня». Доказать, однако, с полной очевидностью существование трилогии о Прометее и тем более судить о последовательности трагедий с именем Прометея невозможно. Но дошедший до нас «Прометей прикованный» был той единственной трагедией о мифологическом титане Прометее , дошедшей до нового и новейшего времени, образы которой навсегда остались в памяти культурного человечества.

Прикованный Прометей, терзаемый орлом Зевса. Художник Питер Пауль Рубенс, 1610-1611

Сюжет «Прометея прикованного»

Эсхил описывает в своей трагедии (см. её полный текст), как Прометея , двоюродного брата царя богов Зевса , приковывают к скале, на краю тогдашнего культурного мира, в Скифии, за то, что Прометей выступил в защиту людей, когда Зевс, завладевший миром, обделил их и обрек на звериное существование. Прометей у Эсхила горд и непреклонен. Он не издает ни единого звука во время этой сцены и только после удаления своих палачей жалуется всей природе на несправедливость Зевса.

Трагедия Эсхила состоит из сцен, изображающих посещение Прометея сначала дочерьми Океана, Океанидами, выражающими глубокое сочувствие ему, потом и самим Океаном , предлагающим примириться с Зевсом, – Прометей это предложение гордо отвергает. Далее у Эсхила следуют длинные речи Прометея о своих благодеяниях людям и сцена с Ио , бывшей возлюбленной Зевса, которую его ревнивая жена Гера превратила в корову, преследуемую остро жалящим ее оводом. Обезумевшая Ио бежит неизвестно куда, наталкивается на скалу Прометея и выслушивает от него пророчества как о своей собственной судьбе, так и о будущем освобождении самого Прометея одним из великих ее потомков, Гераклом . Наконец, последнее явление: Гермес , угрожая новыми карами Зевса, требует от Прометея, как от мудрого провидца, раскрыть для Зевса важную для него тайну. О существовании этой тайны Зевс знал, но содержание ее ему было неизвестно. Прометей и здесь гордо отвергает всякое возможное общение с Зевсом и бранит Гермеса. За это его постигает новая кара Зевса: среди грома и молний, бури, смерчей и землетрясения Прометей вместе со своей скалой низвергается в подземный мир.

Историческая основа и идейный смысл «Прометея прикованного»

Исторической основой для эсхиловского «Прометея прикованного» могла послужить только эволюция первобытного общества, переход от звериного состояния человека к цивилизации. Трагедия хочет убедить читателя и зрителя прежде всего в необходимости борьбы со всякой тиранией и деспотией в защиту слабого и угнетенного человека. Эта борьба, по Эсхилу, возможна благодаря цивилизации, а цивилизация возможна благодаря постоянному прогрессу. Блага цивилизации перечисляются у Эсхила очень подробно. Это прежде всего теоретические науки: арифметика, грамматика, астрономия, затем техника и вообще практика: строительное искусство, горное дело, кораблевождение, использование животных, медицина. Наконец, это – мантика (толкование сновидений и примет, птицегадание и гадание по внутренностям животных).

Прометей. Мультфильм

В «Прометее прикованном» Эсхил демонстрирует силу человека и в более широком смысле слова.

Он рисует образ борца, морального победителя в условиях физического страдания. Дух человека нельзя ничем сломить, никакими страданиями и угрозами, если он вооружен глубокой идейностью и железной волей.

Жанр «Прометея прикованного»

«Прометей прикованный» Эсхила, в отличие от прочих его трагедий, поражает краткостью и незначительным содержанием хоровых партий. Это лишает его того широкого и грандиозного ораторного жанра, который присущ другим трагедиям Эсхила. В ней нет оратории, потому что хор здесь совсем не играет никакой роли. Драматургия «Прикованного Прометея» тоже очень слаба (только монологи и диалоги). Остается единственный жанр, великолепно представленный в трагедии, – это жанр декламации.

Характеры «Прометея прикованного»

Характеры «Прикованного Прометея» таковы, как и в ранних трагедиях Эсхила: они монолитны, статичны, однокрасочны и не отмечены никакими противоречиями.

Сам Прометей – сверхчеловек, непреклонная личность, стоящая выше всяких колебаний и противоречий, не идущая ни на какое соглашательство и примиренчество. То, что с ним происходит, Прометей расценивает как волю судьбы (о чем заговаривает не меньше шести раз в трагедии: 105, 375, 511, 514, 516, 1052; об этом говорят и Океаниды – 936). В образе Прометея Эсхилом представлена та классическая гармония судьбы и героической воли, которая вообще является огромным и ценным достижением греческого гения: судьба все предопределяет, но это не ведет обязательно к бессилию, к безволию, к ничтожеству; она может вести и к свободе, к великим подвигам, к мощному героизму. В таких случаях судьба не только не противоречит героической воле, но, наоборот, ее обосновывает, возвышает. Таков Ахилл у Гомера , Этеокл у Эсхила («Семеро против Фив »), но в еще большей мере таков Прометей. Поэтому отсутствие обыкновенной бытовой психологии у Прометея возмещается здесь монолитностью мощных деяний героя, поданных хотя статистически, зато возвышенно, величественно.

Прикованный Прометей и Гермес. Художник Я. Йорданс, ок. 1640

Остальные герои «Прикованного Прометея» характеризуются одной ведущей чертой, вполне неподвижной, но менее значительной, чем у основного героя трагедии. Океан – добродушный старик, желающий помочь Прометею и готовый пойти на соглашательство, не учитывающий того, кому он предлагает свои услуги. Ио – физически и морально страдающая женщина, обезумевшая от боли. Гефест и Гермес – механические исполнители воли Зевса, один – против своей воли, другой – бесчувственный и бездумный, как нерассуждающий прислужник.

Все эти характеры Эсхила – лишь общие схемы, или механическое воплощение идеи или мысли.

Развитие действия в «Прометее прикованном»

Если под действием понимать переход от одних состояний в другие, им противоположные, в результате взаимоотношений дееспособных героев, то в «Прикованном Прометее» Эсхила нет никакого действия, а следовательно, и развития его.

То, что происходит между сценами приковывания и низвержения Прометея, состоит исключительно из монологов и диалогов, которые ни в какой мере не подвигают действие вперед и уж во всяком случае не меняют его на противоположное. Монологи и диалоги «Прикованного Прометея» высокохудожественны, но они совершенно недраматичны.

Единственным движущим мотивом может считаться только будущее освобождение Прометея Гераклом, которое предсказывается самим Прометеем. Но это только предсказание, и притом об очень отдаленном будущем, и никаких намеков хотя бы на малейшие признаки этого освобождения в настоящем в трагедии Эсхила не имеется.

Прометей, приковываемый Вулканом (Гефестом). Эпизод из трагедии Эсхила. Художник Д. ван Бабурен, 1623

Художественный стиль «Прометея прикованного»

Уже одно то, что действующими лицами трагедии являются боги и даже из героев тут имеется только одна Ио и что эти боги поданы в серьезном плане, свидетельствует о монументальности, которая характерна для всех трагедий Эсхила. Что же касается другого основного момента эсхиловского стиля, а именно патетизма, то он здесь значительно ослаблен большими длиннотами идейно-теоретического и философского содержания и длиннейшими разговорами, часто тоже довольно спокойного характера.

Патетика имеется прежде всего в начальной монодии Прометея, где Титан жалуется на несправедливость Зевса, в сцене с обезумевшей Ио и, наконец, в изображении катастрофы в природе при низвержении Прометея в подземный мир. Однако эта патетика слишком перегружена рациональным содержанием, а именно критикой деспотизма Зевса, и лишена тех черт исступления, которые мы находили в других трагедиях Эсхила.

Но монументально-патетический стиль «Прикованного Прометея» все же налицо. Его специфика заключается в общей тональности трагедии, которую можно назвать восхвалительно-риторической. Вся трагедия Эсхила «Прикованный Прометей» и есть не что иное, как восхвалительно-риторическая декламация по адресу единственного его подлинного героя – Прометея. Только такое понимание художественного стиля данной трагедии и поможет осмыслить все ее длинноты и ее недраматическую установку.

Действительно, рассказы и разговоры Прометея о прошлом, в частности о его благодеяниях, нисколько не подвигая действия вперед, придают образу Прометея необыкновенно глубокий смысл, возвышают и насыщают в идейном отношении. Точно так же разговоры с Океаном и Гермесом, опять-таки нисколько не развивая действия, весьма выразительно рисуют нам стойкость и силу воли Прометея. Сцена с Ио увековечивает Прометея как мудреца и провидца, знающего тайны жизни и бытия, хотя и не могущего воспользоваться этими тайнами.

Кроме пророчества о своем освобождении прикованный Прометей в трагедии Эсхила еще очень много говорит о странствованиях Ио с длинным перечислением географических пунктов, через которые она прошла и еще должна пройти. Прометею здесь приписаны обширные географические знания, которые, несомненно, были тогда последним достижением науки. Этот рассказ, совершенно лишенный всякого драматизма и даже прямо противоположный ему, тем не менее стилистически очень важен как нарастающая обрисовка мудрости Прометея.

Хоры Эсхила в «Прометее прикованном» тоже недраматичны. Если подойти к ним с точки зрения декламационно-риторической, то сразу можно увидеть, как они необходимы для углубления общего монументально-патетического стиля трагедии. Парод говорит о сострадании Океанид Прометею. Первый стасим рассказывает нам, как о Прометее плачут и север, и юг, и запад, и восток, и амазонки, и вся Азия, и Колхида, и скифы, и Персия , и моря, и даже Аид , – разве этого мало для обрисовки личности основного героя в отношении к нему всего окружающего? Второй стасим – о необходимости подчинения слабых существ – и третий стасим – о недопустимости неравных браков – опять-таки подчеркивают величие дела Прометея, на которое способен только он, но не способны слабые и забитые существа.

Прометей. Картина Г. Моро, 1868

Наконец, геологическая катастрофа в конце этой трагедии Эсхила демонстрирует нам опять-таки мощную волю прикованного Прометея, способного противостоять решительно всему, включая всю природу и всех повелевающих ею богов.

Таким образом, то, что является у Эсхила в «Прикованном Прометее» развитием действия, есть постепенное и неуклонное нагнетание трагизма личности Прометея и постепенное декламационно-риторическое нарастание общего монументально-патетического стиля данной трагедии.

Социально-политическая направленность «Прометея прикованного»

Идеология «Прометея прикованного», даже взятая в своем отвлеченном виде, резко отличается от прочих трагедий Эсхила своим отношением к Зевсу. В других трагедиях Эсхила мы находим восторженные гимны Зевсу, богословские рассуждения о нем и уж во всяком случае неизменное почитание его, какое-то прямо библейское его превознесение. В противоположность этому Зевс «Прометея прикованного» изображен тираном, жесточайшим деспотом, вероломным предателем, не всемогущим, хитрецом и трусом. Когда же мы начинаем вникать в стиль «Прометея прикованного», то оказывается, что это отношение к Зевсу является здесь у Эсхила не просто какой-то абстрактной теорией и не случайным привеском к трагедии, но проводится в самой смелой, дерзкой и даже бунтарской форме, с революционным пафосом, с просветительской убежденностью и с публицистическим задором. Это, несомненно, просветительская трагедия, это – восторженное похвальное слово борцу с тиранией .

Власть и Сила, слуги Зевса.

Прометей.

Хор Океанид.

Ио, дочь Инаха.

ПРОЛОГ

Пустынные скалы на берегу моря. Гефест, Власть и Сила вводят закованного в цепи Прометея.

Власть

Ну, вот мы и на месте, у конца земли,

В безлюдном скифском, дальнем и глухом краю.

Пора, Гефест, исполнить, что наказано

Тебе отцом, и святотатца этого

К скалистым здешним кручам крепко-накрепко

Железными цепями приковать навек.

Твою ведь гордость, силу всех ремесл - огонь

Похитил он для смертных. За вину свою

Пускай теперь с богами рассчитается,

10 Чтоб наконец признал главенство Зевсово

И чтоб зарекся дерзостно людей любить.

Гефест

Вы, Власть и Сила, все, что поручил вам Зевс,

Уже свершили, ваше дело сделано.

А я - ужель я бога, мне подобного,

К суровым этим скалам приковать решусь?

Увы, решусь. Ведь нет другого выхода:

Всего опасней словом пренебречь отца.

Гефест

Родство и дружбу не могу не чтить, пойми.

Власть

40 Я понимаю. Но отца ослушаться

Неужто можешь? Это ль не всего страшней?

Гефест

Ни мягкости не знаешь, ни сочувствия.

Власть

О нем скорбеть что толку? Где помочь нельзя,

Там и напрасно убиваться нечего.

Гефест

О, как мне ненавистно ремесло мое!

Власть

Оно при чем? Ведь разум говорит тебе,

Что не твое искусство эту боль родит.

Гефест

По мне б, им лучше кто-нибудь другой владел.

Власть

Все тяжко, только над богами властвовать

50 Нетяжко, и свободен только Зевс один.

Гефест

Я знаю. Да и кто не знает этого?

Власть

Поторопись же приковать преступника,

Чтоб не увидел вдруг отец, как медлишь ты.

Гефест

Гляди-ка, вот и кольца приготовлены.

Власть

Надень ему их на руки и молотом

К скале прибей покрепче, не жалея сил.

Гефест

Я не сижу, и дело, видишь, движется.

Власть

Сожми потуже, чтоб зазоров не было,

А то искать лазейки не его учить.

Гефест

60 Ну, этою рукой не шевельнуть ему.

Власть

Так закрепи ж и эту, чтобы помнил впредь,

Что, как он ни искусен, Зевс искуснее.

Гефест

Лишь Прометей и вправе побранить мой труд.

Власть

Теперь шипом железным и безжалостным

Ему с размаху, с силой грудь насквозь проткни.

Гефест

Ах, Прометей, я плачу о беде твоей!

Власть

Опять жалеешь Зевсовых ты недругов

И стонешь? Не пришлось бы пожалеть себя.

Гефест

Глаза боятся видеть то, что видишь ты.

Власть

70 Я вижу лишь возмездье справедливое.

Теперь кольцом железным охвати бока!

Гефест

Не нужно понуканий. Все я сделаю.

Власть

Нет, понукать я буду и покрикивать.

Спустись теперь и скуй покрепче голени.

Гефест

Покончено и с этим. Был недолог труд.

Власть

Теперь покрепче гвозди вбей в отверстия.

Работу будет строгий принимать судья.

Гефест

Слова твои ужасны, как и облик твой.

Власть

Изволь, будь мягок сам. Но не брани меня

80 За мой суровый, твердый и жестокий нрав.

Гефест

Уйдем! Железом тело сплошь опутано.

Власть

(Прометею)

Вот здесь теперь и буйствуй, и права богов

Злобно душит. Он уймется,

Лишь когда насытит сердце

Или кто-то, изловчившись,

Власть у него отнимет силой.

Прометей

Сегодня в оковах железных томлюсь,

Но время придет, и правитель богов

Попросит меня указать и раскрыть

170 Тот заговор новый, который его

Державы лишит и престола.

Но будет он тщетно меня обольщать

Своим сладкоречьем, и тщетны тогда

Любые угрозы его - ни за что

Не выдам я тайны, покуда с меня

Не снимет безжалостных этих оков,

Покуда за этот позорный мой плен

Сполна не заплатит!

Антистрофа 2

Ты дерзок, не сдаешься ты,

Под пыткой на своем стоишь.

180 Не лучше ль придержать язык?

Томит, изводит душу мне сверлящий страх,

За тебя страшусь, пойми.

Где, плывя по морю муки,

Берег мирный увидал ты?

Непреклонно сердце Зевса,

Тверд и жесток рожденный Кроном.

Прометей

Я знаю, суров он и волю свою

Считает законом. Но время придет -

Смягчится, уступит. Заставит нужда.

190 Уймет он тогда безумный свой гнев

И сам поспешит, союзник и друг,

Ко мне - союзнику-другу.

ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ

Предводительница хора

Будь откровенен с нами, расскажи нам все.

В чем уличен ты Зевсом и за что тебя

Такой позорной он карает мукою?

Скажи нам, если это не грозит ничем.

Прометей

Рассказывать мне тяжко, но и тягостно

Молчать об этом. Боль моя всегда со мной.

Когда среди бессмертных распря вспыхнула

200 И меж собою боги перессорились, -

Одни с престола Крона сбросить чаяли,

Чтоб Зевс царил, другие же владычества

Над божествами не желали Зевсова, -

Тогда титанам, неба и земли сынам,

Помочь советом добрым я хотел. Но мой

Совет отвергли. Презирая вкрадчивость

И всякое лукавство, те надеялись,

Что грубой силой без труда захватят власть.

А мать моя - и Геей и Фемидою

210 Она зовется - много раз, заранее

Исход той распри зная, говорила мне,

Что победитель победит не силою,

А хитростью, коварством он одержит верх.

Но тщетно убеждал я и доказывал,

Меня тогда и слушать не хотел никто.

И, видя это, я почел за лучшее

По доброй воле и в союзе с матерью

Пойти на помощь Зевсу. Помощь принял он.

Моим стараньем в черной пасти Тартара

220 Бесследно сгинул древний Крон и все, кто с ним

Сражался рядом. Вот какой услугою

Обязан мне великий властелин богов.

И вот как он за это наградил меня!

Болезнь такая, видно, всем правителям

Присуща - никогда не доверять друзьям

Но вы спросили, за какую мучит Зевс

Вину меня. Извольте, и о том скажу.

Едва успевши на престол родительский

Усесться, сразу должности и звания

230 Богам он роздал, строго между ними власть

Распределил. А человечьим племенем

Несчастным пренебрег он. Истребить людей

Хотел он даже, чтобы новый род растить.

Никто, кроме меня, тому противиться

Не стал. А я посмел. Я племя смертное

От гибели в Аиде самовольно спас.

За это и плачусь такими муками,

Что их и видеть больно - каково ж терпеть!

Жалел я смертных, только самого меня

240 Не пожалели. Пытка беспощадная -

Удел мой. Зевсу славы не прибавит он.

Предводительница хора

Железным сердцем и душою каменной

Тот обладает, Прометей, кто мирится

С твоим страданьем. Лучше бы не видеть мне,

Как мучишься, но вижу и скорблю с тобой.

Прометей

Меня увидев, даже недруг сжалится.

Предводительница хора

Ни в чем ты больше не был виноват? Скажи.

Прометей

Еще у смертных отнял дар предвиденья.

Предводительница хора

Каким лекарством эту ты пресек болезнь?

Прометей

250 Я их слепыми наделил надеждами.

Предводительница хора

Благодеянье это, и немалое.

Прометей

Вдобавок я же и огонь доставил им.

Предводительница хора

И пламенем владеют те, чей век - как день?

Прометей

Оно научит их искусствам всяческим.

Предводительница хора

За эти, значит, преступленья Зевс тебя…

Прометей

Карает и вовеки не помилует.

Предводительница хора

Ужель мученью этому и срока нет?

Прометей

Один лишь срок: покуда не смягчится Зевс.

Предводительница хора

Надеешься - смягчится? Иль не видишь ты,

260 Что виноват был? Не хочу вины твоей

Касаться, это больно и тебе и мне.

О ней - ни слова. Думай, как помочь беде!

Прометей

Ах, как легко тому, кто в безопасности,

Увещевать и поучать попавшего

В беду. Но я ведь это все и раньше знал.

О да, о да, прекрасно знал, что делаю,

И, людям помогая, сам на пытку шел.

Не думал, правда, что такая выпадет

Мне пытка - чахнуть на утесе каменном,

270 Над пропастью повиснув, средь пустынных скал.

Но не тужите о моих сегодняшних

Невзгодах, а спуститесь и о будущих

Услышьте судьбах, чтобы все, как есть, узнать.

Молю, молю вас, будьте сострадательны,

Беду чужую видя. Ведь без устали

Кочует злополучье от одних к другим.

Мы с готовностью просьбу исполним твою,

Поверь, Прометей.

Легким шагом покинем, к тебе спеша,

280 Быстролетный престол,

Воздух чистый, где птицы свой путь вершат,

И на эту скалистую землю слетим,

Чтобы все до конца

Узнать о твоих злоключеньях.

Хор спускается к скале. Со стороны моря на крылатом коне появляется Океан .

Океан

Вот он, долгой дороги моей предел.

Я у цели. Меня, Прометей, к тебе

Эта птица примчала. Не удила

Направляли полет ее - помысел мой,

Состраданье к печальной твоей судьбе

Внушено мне, должно быть, нашим родством.

290 Но пускай бы и кровь

Не роднила нас - знай, все равно никого

Нет на свете, кто был бы мне дорог, как ты.

Что правду сказал я, увидишь. Чужда

Речам моим лесть. Ты лишь намекни,

Как можно помочь тебе, чем услужить,

И скажешь ты сам, что не знаешь друзей

Вернее меня, Океана.

Прометей

О, что я вижу! Ты среди свидетелей

Моих мучений? Как же ты покинуть смел

300 Поток, что назван по тебе, и скрытые

В камнях пещеры, чтоб в железородную

Еще мне больно думать, что дитя земли,

Стоглавый обитатель Киликийских гор,

Что не знают страха в битве,

Плачут скифские кочевья

На далеком краю земли,

Антистрофа 2

420 Плачут Арии герои,

Что живут вблизи Кавказа,

В городах на склонах скал,

Ратоборцы, и вторит им

Острых копий бряцанье.

Строфа 3

В такой беде мне только одного

Случилось видеть бога: титан Атлант,

Силой безмерной своею славный,

Под землю и свод небесный спину,

430 Плача, подставил.

Антистрофа 3

Шумит, ревет, морской прибой…

… сшибаясь, гремят валы,

Черные недра гудят Аида

И стонут потоки рек священных

От состраданья.

ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ

Прометей

Ни спеси, ни бахвальства нет, поверьте мне,

В моем молчанье. Сердце мне терзает боль,

Когда я вижу, как меня унизили.

Ведь кто же, как не я, всем этим нынешним

440 Богам в удел назначил и почет и власть?

Об этом, впрочем, помолчу: все знаете

И так прекрасно. Лучше вы послушайте

О бедах человеков. Ум и сметливость

Я в них, дотоле глупых, пробудить посмел.

Об этом не затем, чтоб их кольнуть, скажу,

А чтоб понять вам, как я к людям милостив.

Они глаза имели, но не видели,

Не слышали, имея уши. Теням снов

Подобны были люди, весь свой долгий век

450 Ни в чем не смысля. Солнечных не строили

Домов из камня, не умели плотничать,

А в подземельях, муравьями юркими,

Они без света жили, в глубине пещер.

Примет не знали верных, что зима идет,

Или весна с цветами, иль обильное

Плодами лето - разуменья не было

У них ни в чем, покуда я восходы звезд

И скрытый путь закатов не поведал им.

Премудрость чисел, из наук главнейшую,

460 Я для людей измыслил и сложенье букв,

Мать всех искусств, основу всякой памяти.

Я первый, кто животных приучил к ярму,

И к хомуту, и к вьюку, чтоб избавили

Они людей от самой изнурительной

Работы. А коней, послушных поводу,

Красу и блеск богатства, я в повозки впряг,

Не кто иной, как я, льняными крыльями

Суда снабдил и смело по морям погнал.

Вот сколько ухищрений для людей земных

470 Придумал я, злосчастный. Мне придумать бы,

Как от страданий этих самому спастись.

Предводительница хора

Позорной мукой сломлен, растерялся ты

И духом пал, как скверный врач пред собственной

Болезнью. Ты найти не в силах снадобья,

Которое тебя же исцелить могло б.

Прометей

Еще не так ты удивишься, выслушав

Других искусств, открытых мною, перечень.

Важнейшее сначала. Прежде не было

Спасенья от болезней. Ни травы такой,

480 Ни мази, ни питья не знали смертные

И гибли без лекарства до тех пор, пока

Я всяких смесей болеутоляющих

Не указал им, чтоб любой пресечь недуг.

Я ввел разнообразные гадания

И первый распознал, какие сбудутся

Сны и какие - нет. И темных знамений,

Да и примет дорожных объяснил я смысл.

Полет когтистых птиц я людям тщательно

Растолковал: какие предвещают зло,

490 Какие - благо, каковы обычаи

У каждой, как враждуют меж собой они,

Как любят птицы, как летают стаями,

Какого цвета, гладкости какой богам

Угодны потроха и виды разные

И печени и желчи - все открыл я им.

Огузки в туке и огромный окорок

Я сжег, чтоб смертных труднопостижимому

Искусству вразумить, и знаков огненных

Смысл, непонятный прежде, объяснить сумел.

500 Вот как все было. А богатства, скрытые

В подземных недрах, - серебро и золото,

Железо, медь, - кто скажет, что не я, а он

Их обнаружил первым и на свет извлек?

Короче говоря, одну ты истину

Запомни: все искусства - Прометеев дар.

Предводительница хора

О людях непомерно не пекись теперь,

А о своих подумай бедах. Верю я,

Что день настанет - ты из плена вырвешься

510 И будешь так же, как сегодня Зевс, могуч.

Прометей

Еще не хочет Мойра всевершащая

Исполнить это. Только после тысяч мук

И после тысяч пыток плен мой кончится.

Умение любое - пред судьбой ничто.

Предводительница хора

А кто же правит кормовым веслом судьбы?

Прометей

Три Мойры да Эринии, что помнят все.

Предводительница хора

Так что же, Зевс им уступает силою?

Прометей

И Зевс от предрешенной не уйдет судьбы.

Предводительница хора

Что, кроме вечной власти, суждено ему?

Прометей

520 На это не отвечу, не выспрашивай.

Предводительница хора

Наверно, это тайна, и священная.

Прометей

К другому лучше перейди. Об этом речь

Вести еще не время. Чем уклончивей

Отвечу я, тем лучше. Лишь молчанием

От плена, от позора и от мук спасусь.

СТАСИМ ВТОРОЙ

Строфа 1

Зевс, что над миром царит,

Сердце мне да не полнит строптивой силой.

Да не устану вовек дарами,

530 Мясом тельцов, ублажать бессмертных

Там, где отца Океана вечный плещет поток.

Да не унижу хулой

Уст моих. Этим желаньям вовек да буду верна.

Антистрофа 1

Сладкая доля - всю жизнь

Жить, согревая душу надеждой твердой,

Счастьем безоблачным и весельем,

540 Но содрогаюсь, когда я вижу

Тысячи мук и терзаний, бездну бедствий твоих.

Страх перед Зевсом забыв,

Смертных ты чтил непомерно, ты был строптив, Прометей.

Строфа 2

Кто ж за услугу заплатит, скажи, откуда, скажи мне, милый,

Помощи ждать? От тех ли, чей век как день?

Ты ли не видел, как слеп и бессилен

Род человечий, немощью, словно сном,

550 Скованный? Нет, во веки веков не сможет

Воля людей нарушить законы Зевса.

Антистрофа 2

Этому зрелище учит меня твоих, Прометей, страданий.

Песню иную пела я в день, когда

Мылась невеста твоя Гесиона,

К свадьбе готовясь, - в день, когда ты, жених,

Девичье сердце к браку склонив дарами,

560 В дом ее ввел и с нею взошел на ложе.

ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ

Вбегает Ио, превращенная Герой в корову.

Чей край, что за племя, кто предо мной

На камне, в оковах томясь, висит

Игралищем бурь?

За какую вину гибнешь, ответь.

Скажи мне, куда

Меня, злополучную, занесло?

Горе, о, горе!

Опять слепень впился в меня. Беда мне!

Вот, вижу, Аргус, сын Земли.

Долой, долой!

Вот он опять, пастух тысячеглазый,

570 По пятам за мною, во взгляде - ложь.

Его и смерть не скрыла в преисподней,

Вышел из царства мертвых, рыщет, как ловчий пес;

И неотступно за мною, голодной, жалкой,

Мчится по взморью, песок топча.

Строфа

Воском скрепленная, песню поет свирель,

Хочется сном забыться.

Горе мне, горе! В какие дали

Дальний мой путь ведет?

Крона дитя, в чем ты меня мог уличить,

Кару за что такую,

580 Горькой, послал? Словно слепень,

Страх и безумье жалят.

Огнем сожги меня, землей засыпь меня,

Плоть мою гадам морским скорми!

Слезной молитве, прошу,

Внемли, владыка!

Вдоволь скиталица наскиталась.

Ведать не ведаю, где конец

Этой муке великой.

Слышишь ли ты волнорогой девушки речь?

Прометей

Как не услышать дочери Инаховой,

590 Слепнем гонимой, той, что сердце Зевса жжет

Любовью и в скитаньях нескончаемых

По воле Геры гневной коротает век?

Антистрофа

Кто тебе имя отца моего открыл?

Кто ты, ответь мне, сжалься.

Кто тебе, бедный, о бедах Ио

Верную весть принес?

Назван тобой посланный мне богом недуг:

С места на место гонит,

Мучит меня жало мое.

600 Вскачь я сюда бежала.

Голод глодал меня, Гера гнала меня,

Мстительной злобой дыша, гнала.

Кто тот несчастный, чья боль

С этой сравнится?

Ясно скажи мне, какие муки

Ждут меня. Как побороть недуг,

Если знаешь, поведай.

Девушке бедной ответ, умоляю, дай.

Прометей

Все, что узнать ты хочешь, расскажу тебе,

На все отвечу без загадок, попросту,

610 Как принято с друзьями разговаривать.

Я Прометей, который людям дал огонь.

На благо ты явился человечеству,

За что же, бедный Прометей, страдаешь так?

Прометей

Я лишь недавно выплакал печаль свою.

Мне, значит, не окажешь этой милости?

Прометей

О чем узнать ты хочешь? Все скажу тебе.

Кто к этому утесу приковал тебя?

Прометей

Рука - Гефеста, а решенье - Зевсово.

620 А за какие платишься провинности?

Прометей

Довольно! Хватит и того, что сказано.

Еще открой несчастной, чем окончатся

Ее скитанья и какой им срок сужден.

Прометей

Не знать об этом лучше бы тебе, чем знать.

Нет, не скрывай мучений, предстоящих мне.

Прометей

Не откажу тебе я в этой милости.

Так почему же медлишь все, как есть, сказать?

Прометей

Сказать не жаль мне. Только огорчить боюсь.

Не будь ты так заботлив. Это лишнее.

Прометей

630 Твое желанье выполняю. Слушай же.

Предводительница хора

Постой, мое желанье тоже выполни:

Сначала мы узнаем, в чем недуг ее.

Пускай сперва расскажет о беде своей,

А о дальнейших муках скажешь после ты.

Прометей

Их просьбу, Ио, отвергать не следует.

Они же сестры твоего отца. Где плач

О жребии несчастном слезы горькие

И состраданье слушателей вызовет,

Там и помешкать можно, там и слов не жаль.

640 Не в силах вашей просьбе я противиться.

Из речи ясной все, что вы хотите знать,

Узнаете сейчас вы, хоть рассказывать

О том стыжусь я, как меня, несчастную,

Застигла буря божьего неистовства

И как она сгубила красоту мою.

Из ночи в ночь в мои покои девичьи

Сны приходили, и виденья вкрадчиво

Шептали мне: "О девушка счастливая,

Зачем хранишь ты девственность? Высокого

Сподобишься ты брака. Воспылал к тебе

650 Сам Зевс желаньем и Киприды сладкий труд

Делить с тобою хочет. Ложа Зевсова,

Дитя, не отвергай ты, а на сочный луг

670 Отец, несчастный сам, меня, несчастную,

Прогнал с порога дома. Покорился он

Узде, в которой держит нас всесильный Зевс.

И тотчас облик мой, как и душа моя,

Преобразился, - видите рога? - слепень

Меня ужалил, и прыжками буйными

Я побежала к чистым водам Керхнии,

К кринице Лерны. А за мной, бесчисленных

Глаз не сводя с моих следов, неистовый

Пастух, землей рожденный, по пятам гнался.

680 Его внезапно жребий неожиданный

Из жизни вырвал. А меня из края в край

Слепень безумья гонит. Это божий бич.

Теперь ты все услышал. Если что-нибудь

О предстоящем знаешь, не щади меня,

Скажи всю правду. Ничего постыднее

Неискренних, нечестных слов на свете нет.

О, погоди, помолчи!

Сниться не снилось мне, что таким

Странным рассказом смутят мой слух,

690 Невыносимо, невыразимо

Сердце мне, словно мечом, ледяным, двуострым,

Горечью, жалостью, ужасом, болью пронзят.

Доля ты, доля, горе ты, горе!

С дрожью на муки Ио гляжу.

Прометей

Пугаешься и стонешь преждевременно:

Сначала остальное ты узнать должна.

Предводительница хора

Так говори же. Облегченье страждущим

Всю боль, что суждена им, наперед узнать.

Прометей

700 Легко мне было просьбу вашу прежнюю

Исполнить. Вы хотели от нее самой

Сперва услышать повесть об ее беде.

Теперь о том, что волей Геры вытерпеть

Отроковице этой предстоит, скажу.

А ты, Инаха семя, ты слова мои

Впивай душою, чтоб конец пути узнать.

Отсюда ты сначала, на восток свернув,

Ступай вперед по землям нераспаханным

К кочевьям скифов, что в плетеных коробах,

710 Высоких, на колесах, с дальнострельными

Не расставаясь луками, привыкли жить.

Не подходи к ним, а скалистым берегом,

Там слева кузнецы, с железом дружные,

Судам закрыла, мореходам мачеха).

Дорогу там покажут, не чинясь, тебе.

Ты выйдешь к перешейку Киммерийскому,

730 К воротам узким моря, безбоязненно

Пересечешь теснину Меотийских вод,

И вечно среди смертных славной памятью

Об этой переправе будет имя жить -

"Боспор" - "Коровий брод". На материк придешь

Азийский из Европы. Не находите ль,

Что царь богов во всех своих деяниях

Равно жесток? Желая с этой смертною

Совокупиться, бог в такое странствие

Погнал ее. Любовник грозный, девушка,

740 Тебе достался. Все, что ты услышала,

Еще и не начало даже мук твоих.

Горе мне, горе мне!

Прометей

Опять кричишь и стонешь. Что же сделаешь,

Когда узнаешь меру и дальнейших бед?

Предводительница хора

Ты, значит, ей предскажешь беды новые?

Прометей

Бушующее море неизбывных мук.

На что мне жизнь? Зачем же я не бросилась

Без долгих сборов с этой вот скалы крутой,

Чтоб, рухнув наземь, навсегда избавиться

750 От всех печалей? Смерть принять единожды

Милей, чем каждый день в сплошном страданье жить.

Прометей

Мои мученья ты едва ли б вынесла:

Ведь смерть и та судьбой мне не дарована,

А смерть освободила бы меня от мук,

Увы, конца терзаний не приходится

Мне ждать, покуда власти не лишится Зевс.

Возможно ль, что лишится Зевс владычества?

Прометей

Ты, думаю, была бы рада этому.

Еще бы! Ведь от Зевса и беда моя.

Прометей

760 Так знай же: это сбудется воистину.

Но кто отнимет у него державный жезл?

Прометей

Сам и отнимет безрассудным замыслом.

Каким? Скажи мне, если не опасно знать.

Прометей

Он вступит в брак, и в этом он раскается.

С богиней или смертной - если тайны нет?

Прометей

Не все ль едино? Это разглашать нельзя.

Его жена с престола свергнет, может быть?

Прометей

Сын у нее родится посильней отца.

И Зевс никак от этой не уйдет судьбы?

Прометей

770 Если свободу мне не возвратят, то нет.

Кто ж против воли Зевса это сделает?

Прометей

Он из твоих потомков, избавитель мой.

Что говоришь ты? Отпрыск мой спасет тебя?

Прометей

Да, в третьем поколенье от десятого.

Еще неясно мне твое пророчество.

Прометей

Узнать свой жребий не старайся более.

Того, что посулил мне, не лишай меня.

Прометей

Из двух пророчеств можешь услыхать одно.

Но из каких же двух? Скажи, дай выбрать мне.

Прометей

780 Изволь, вот выбор: либо то, что вытерпишь,

Скажу тебе я, либо - кто спасет меня.

Предводительница хора

Ей лучше окажи услугу первую,

А мне вторую, просьбе благосклонно вняв:

Ты ей поведай о дальнейших странствиях,

А я б узнать хотела, кто спаситель твой.

Прометей

Коль вы того хотите, я противиться

Не стану, все, что вам угодно знать, скажу.

Начну с твоих метаний, Ио. В памяти

Души твоей ты это записать должна.

790 Поток у кромки двух материков проплыв,

К восходу солнца, на восток пылающий,

Ступай от моря шумного, и ты придешь

Ты к ним не приближайся. В дальний край затем

Придешь, где племя черных возле утренней

Живет зари. Течет там Эфиоп-река.

810 Ее высоким берегом дойди потом

До водопада, где с отрогов Библоса

Нил многочтимый чистую струю стремит.

Тебя он в треугольную и выведет

Ту землю, Ио, где тебе с потомками

Вдали от мест родимых суждено осесть.

Коль непонятна иль туманна речь моя,

Переспроси, отвечу вразумительней:

Досуг, увы, мне больший, чем хотел бы, дан.

Предводительница хора

Что ж, если ты не кончил или что-нибудь

820 Забыл сказать ей о злосчастном странствии,

То говори. Но если все сказал, тогда

Припомни, что просили мы, и выполни.

Прометей

Все о скитаньях ей поведал полностью,

Но чтоб тому, что слышала, поверила,

Я расскажу, что было с нею, прежде чем

Сюда явилась, - в подтвержденье слов моих.

Большую часть событий, впрочем, выпущу

И о конце блужданья твоего скажу.

Итак, когда ты вышла на Молосскую

830 Равнину и к высотам у Додоны, где

Феспрота Зевса дом стоит пророческий

И вещие, о, диво, те дубы растут,

Которые, не обинуясь, явственно

Тебя супругой Зевсовою будущей

Назвали славной, - что за честь, не правда ли?

Ты в исступленье вдруг метнулась к берегу,

К заливу Реи ринулась огромному

И вспять от взморья снова понеслась бегом.

Настанет время - будет Ионическим

840 Залив тот называться, - знай доподлинно, -

В напоминанье людям о твоем пути.

Вот ты и получила доказательство,

Что ум мой видит больше, чем увидит глаз.

Теперь и остальное вам и ей скажу,

На прежнюю вернувшись колею речей.

Каноб - такой есть город на краю земли,

Близ устья Нила, у наносов илистых.

Там от безумья Зевс тебя и вылечит,

К тебе рукою прикоснувшись ласково,

850 И ты родишь Эпафа темнокожего,

Дитя прикосновенья. И землею всей,

Что Нил поит широкий, будет править он.

И пять колен пройдет, и пятьдесят сестер

Вернутся в Аргос, не желая с братьями

Двоюродными, крови той же, в брак вступить.

А те, пылая страстью и преследуя,

Как ястребы голубок, беглых девушек,

Свою добычу схватят, но нерадостной

Добыча будет эта. Бог расстроит брак.

860 Земля пеласгов примет женихов. Арес

Руками дев убьет их в ночь бессонную.

Да, каждая из жен у мужа каждого

Отнимет жизнь, двуострый в горло нож всадив.

Любовь такую и моим бы недругам!

Томясь желаньем, лишь одна из девушек

Растает, мужа не убьет. Погаснет в ней

Ее решимость. Слабой предпочтет прослыть,

Но никаким убийством не запятнанной,

И от нее аргосский царский род пойдет.

870 Рассказывать подробней - дело долгое.

Но семя это даст того отважного

Стрелка из лука, что меня от мук моих

Избавит. Вот что мать давнорожденная

Фемида-Титанида предсказала мне.

А как и где - об этом много времени

Речь заняла б, да и тебе что проку в том?

О, беда, о, беда!

Снова жгучая боль помутила ум,

Я опять бешусь, и горит в душе

880 Жаркое жало.

Сердце в страхе стучит, колотится в грудь,

Вкруговую, блуждая, пошли глаза,

Вихрь безумья с дороги гонит меня,

Языком не владею, бессвязная речь

Захлебнулась и тонет в волнах беды,

В исступленном прибое бреда.

(Убегает.)

СТАСИМ ТРЕТИЙ

Строфа

Мудр, о, поистине мудр

Тот, кто впервые понял и вслух произнес:

С равными нужно

890 В браки вступать, чтоб счастье свое найти.

Если ты нищ и убог, то богатых, пресыщенных

И родовитых, надменных, напыщенных

Обходить старайся стороной.

Антистрофа

О, никогда, никогда

Пусть не увидят Мойры на ложе меня

Зевсовой страсти

Или женой другого сына небес.

Страшно глядеть мне, как Ио, стыдливую девушку,

Топчет, и мучит, и гонит на бедствия

900 Геры сокрушительная злость.

Эпод

Нисколько мне не страшно с равным в брак вступить,

Но не взглянул бы на меня

С неумолимой страстью бог высокий!

Безнадежна тут надежда, безвыходен выход.

Я не знаю, как жить тогда,

И не вижу, как мне уйти

От Зевсовой мудрой власти.

ЭКСОД

Прометей

При всем своем тщеславье даже Зевс еще

Научится смиренью. Он готовится

К такой женитьбе, что во мрак безвестности

910 Его с престола сбросит. Тут и сбудется

Проклятье Крона полностью, которое,

С престолом расставаясь, произнес отец.

Как этих бед избегнуть, из богов никто

Сказать не может Зевсу. Только я бы мог.

Я знаю - как. Пускай же он упорствует,

Кичась громами в небесах и пламенем

Пылающие стрелы с высоты меча.

Все это не поможет: от бесславного

И страшного паденья не спасется Зевс:

920 Непобедимо сильного противника,

Врага на диво сам себе готовит он.

Противник этот пламя жарче молнии

Придумает и грохот посильней, чем гром,

Трезубец Посейдона, что земную твердь

Трепал, как лихорадка, в море бросит он,

И Зевсу будет худо, и узнает Зевс,

Как непохоже рабство на владычество.

Предводительница хора

Отводишь душу, Зевса проклиная всласть.

Прометей

О том твержу, что будет и чего хочу.

Предводительница хора

930 Неужто сладить с Зевсом сможет кто-нибудь?

Прометей

Ему грозят мученья тяжелей моих.

Предводительница хора

Не страшно ли такие говорить слова?

Прометей

Чего бояться? Смерть не угрожает мне.

Предводительница хора

А вдруг еще больнее мучить вздумает?

Прометей

Пускай больнее. Я ведь ко всему готов.

Предводительница хора

Тот мудр, кто Немезиду чтит безропотно.

Прометей

Робей пред всякой властью, льсти, заискивай,

А мне до Зевса дела никакого нет.

Пусть правит как угодно в свой короткий срок,

940 Ему недолго над богами властвовать.

Но вот я вижу, Зевсов к нам гонец спешит,

Прислужник верный самодержца нового.

С каким-нибудь известьем он пришел сюда.

Появляется Гермес .

Гермес

К тебе, проныра и брюзга брюзгливейший,

Богов предатель, а людей, чей век как день,

Заступник-благодетель, огнекрад, спешу.

Отец велит о браке том, которым ты

Здесь похвалялся, браке, что владычества

Его лишит, поведать не намеками,

950 А ясно и подробно, чтобы мне сюда

Не возвращаться, Прометей. Уступчивей

От этого, ты знаешь, ведь не станет Зевс.

Прометей

Полны высокомерья и надменности

Твои слова. На то ты и слуга богов.

Вам, новым, внове править и незыблемой

Твердыней власть сдается вам. Не два ль царя

С твердыни той упали на моих глазах?

А третьим, вскоре я увижу, нынешний

Падет позорно. Так ужели стану я

960 Богов бояться новых, трепетать, робеть?

Как бы не так! Дорогой, по которой ты

Сюда явился, возвратись назад скорей:

Ни на один вопрос твой не отвечу я.

Гермес

Такая же строптивость безоглядная

Тебя уже метнула в эту гавань мук.

Прометей

Но на твое холопство тяжкий жребий мой

Я променять, знай твердо, не согласен, нет.

Гермес

Наверно, быть холопом камня этого

Милей, чем Зевсу преданным гонцом служить.

Прометей

970 За оскорбленья платят оскорбленьями.

Гермес

Ты рад, гляжу, такому обороту дел.

Прометей

Я рад ему? Такой же точно радости

Врагам своим желаю, в их числе - тебе.

Гермес

В своих ты бедах, значит, и меня винишь?

Прометей

Всех, говоря по правде, ненавижу я

Богов, что за добро мне отплатили злом.

Гермес

Великим, вижу, болен ты безумием.

Прометей

Да, болен, если ненависть к врагам - болезнь.

Гермес

Тебе бы да удачу - ты б несносен был.

Прометей

980 О, горе!

Гермес

Зевс не знает слова этого.

Прометей

Что ж, время, старясь, может научить всему.

Гермес

Но ты умнее все еще не сделался.

Прометей

А то б с тобой, холопом, говорить не стал.

Гермес

Отцу, я вижу, отвечать не думаешь.

Прометей

Я так ему обязан, так признателен…

Гермес

Как над мальчишкой, надо мной глумишься ты.

Прометей

Глупее ты мальчишки, коль надеешься

Хоть что-нибудь для Зевса от меня узнать.

Ни хитрости, ни пытки нет, которыми

990 Меня склонить удастся к откровенности,

Пока с меня он мерзких не сорвет цепей.

Пускай он мечет огненные молнии,

Пусть белокрылым снегом сыплет, громы пусть

На Землю рушит, все перевернет вверх дном -

Ничем он не добьется, чтобы выдал я,

Кто тот, который у него отнимет власть.

Гермес

Какая польза в том тебе, подумал ты?

Прометей

Все взвешено давно уж и продумано.

Гермес

Пора, глупец, пора же наконец тебе

1000 Разумно, трезво на свою беду взглянуть.

Прометей

В ушах твоя навязла речь, как моря шум.

Не смей и думать, что решенья Зевсова

По-женски устрашусь я и, как женщина,

Заламывая руки, ненавистного

Просить начну тирана, чтоб от этих пут

Меня освободил он. Не дождется, нет!

Гермес

Я много говорил, но, видно, попусту.

Не тронешь никакими увещаньями

Твоей души. Так сбрую необъезженный

1010 Конь сбросить норовит и удила прогрызть.

Но как бессильно все твое неистовство!

Когда в упрямстве нет расчета трезвого,

Оно не стоит ровно ничего, пойми.

Совет мой отвергая, ты представь себе,

Какая буря и лавина бед каких

Неотвратимо грянет. Ведь сперва отец

Утес вот этот огнекрылой молнией

И громом раздробит и под обломками

Твое схоронит тело, навалив камней.

1020 Когда же время истечет огромное,

Ты выйдешь на свет. И крылатый Зевсов пес,

Орел, от крови красный, будет с жадностью

Лоскутья тела твоего, за кусом кус,

Терзать и рвать и клювом в печень черную

Впиваться каждодневно, злой, незваный гость,

Конца страданьям этим до тех пор не жди,

Покуда некий бог великих мук твоих

Преемником не станет, в недра Тартара

И в мрак Аида черный пожелав уйти.

1030 Вот и решайся. Это не хвастливые

Угрозы, нет, а твердое условие.

Лгать не умеет Зевс, и что уста его

Произнесли, свершится. Так размысли же,

Раскинь умом. Не думай, что упрямый нрав

Достойнее и лучше осторожного.

Предводительница хора

Мне речь Гермеса, право же, не кажется

Нелепой: призывает не упрямиться

И защищает осторожность мудрую.

Послушайся! Ведь промах мудреца срамит.

Прометей

1040 Я знал наперед, о чем возвестит

Мне этот гонец. Но муки терпеть

Врагу от врага - совсем не позор.

Змеей расщепленной молния пусть

Метнется на грудь мне, пусть воздух дрожит

От грома, от бешенства бури, пускай

Земля содрогнется до самых глубин,

До самых корней под ветром тугим!

Пусть море, бушуя, взъярит валы

И хлынет на тропы небесных звезд,

1050 Пускай в преисподнюю, в Тартар пусть

Во мрак непроглядный тело мое

Безжалостным вихрем швырнет судьба -

Убить меня все же не смогут!

Гермес

Безумную речь услышали мы,

Рассудка туманного странный язык.

С ума он сошел. Его похвальба

Похожа на бред. Он болен душой!

А вы, о печальницы, горю его

Сочувствия полные, вы теперь

1060 Из этих недобрых уйдите мест

Быстрее, не то оглушит вас удар

Небесного грозного грома.

Другой нам какой-нибудь дай совет,

Мы примем его. А эти слова

Не к месту. Несносна такая речь.

Как смеешь ты низости нас учить?

Что вытерпеть должно, вытерпим с ним.

Предателей мы ненавидим, и нет

Порока для нас

1070 Гнусней и мерзей вероломства.

Гермес

Что ж, помните, загодя вас остерег,

И, роком настигнутые, судьбу

Уже не кляните. Сказать, что Зевс

Нежданно обрушит на вас удар,

Теперь вы не вправе. О нет, себя

Вы губите сами, зная, на что

Идете. Беды безысходна сеть.

Но вас не манили в нее тайком.

Запутало вас безумье.

Гермес удаляется. Раздается гром и подземный грохот.

Прометей

1080 Уже дела пошли, не слова

Земля закачалась,

Гром грохочет, в глубинах ее глухим

Волны молний. Вихри взметают пыль

К небу. Ветер на ветер идет стеной,

И сшибаются, встретившись, и кружат,

И друг другу навстречу, наперерез

Вновь несутся. И с морем слился эфир.

Это явно Зевса рука меня

1090 Буйной силой силится запугать.

О святая матерь, о всех и вся

Заливающий светом небес эфир,

Без вины страдаю - глядите!

Удар молнии. Прометей проваливается под землю.

Материалы по теме:

Карта сайта